Исторический ликбез: Вопросы, которые раньше задавать было опасно

Уважаемая редакция журнала «Посев»!

Не могли бы вы ответить на ряд вопросов, которые возникли у меня после прочтения вашего журнала.

1.    После I Мировой войны Константинополь и район проливов должны были войти в состав России, когда добровольцы эвакуировались из Крыма в Турцию и Тунис, союзники сделали всё, чтобы развалить Добровольческую армию и не отдать Константинополь — почему они не выполнили свои обязательства перед русскими союзниками?

2.    Почему СССР — государство нового типа — было всё же признано всеми ведущими государствами — бывшими врагами СССР?

3.    В какие страны шёл экспорт хлеба в 1932-1933 годах?

4.    Какая разница между соглашениями в Мюнхене 1938 года и пактом Молотова-Риббентропа? Объясните легитимность обоих договоров с точки зрения международного права.

5.    Почему на Западе (а также ваши авторы) требуют осудить сталинизм как первопричину всех бед, при этом не требуют осудить «всех авторов» 1917 года от банды Гучкова до банды Ленина?

6.    Возможно ли в России (СНГ) начало выплаты компенсаций пострадавшим в результате революционных событий и их последствий?

7.    На Нюрнбергском процессе руководители и идеология Германии были объявлены преступными, а РОА и Власов сражались на стороне Германии. Они тоже преступники?

8.    Какие юридические и политические последствия могут иметь признание РОА и Власова борцами со сталинизмом?

9.    Если большинство населения инертно и безынициативно, то зачем вводить рыночные отношения и проводить политику либерализма? Нужен ли переходный период? Заботу об экономике должно взять государство, через процесс национализации?

10.    Не является ли политика поспешной либерализации и приватизации ошибочной?

11.    Какие группы и социальные слои пользуются при нынешних условиях политикой экономической либерализации начала 90-х гг. ХХ века?

Удачи вам в Вашей работе.

От главного редактора. Во-первых, данное письмо — яркий пример того, что мы работаем не напрасно. «Посев» даёт всходы, то есть побуждает формулировать интереснейшие вопросы исторической и общественно-политической тематики. Во-вторых, по существу:

1.    Добровольческая армия (на 1920 год — Русская армия) последняя легитимная структура России. И в её отношении можно было исполнить союзнические обязательства. Правительство Юга России (П. Н. Врангеля и А. В. Кривошеина) было признано в 1920 году Францией (правда, только ею, и только де-факто, а не де-юре). Но союзникам, очевидно, представлялось более выгодным заострить внимание на том, что правительство Ленина (хотя и незаконное) подписало в 1918 году с Германией сепаратный мир, чем вывело советизируемую Россию из числа потенциальных победителей и фактически освобождало Антанту от союзнических (вот только по отношению к кому?) обязательств.

2.    Представлениями западных стран о «целесообразности» и «экономической выгоде» объясняется и признание с 1924 года Советского Союза Францией, Великобританией, затем и другими государствами.

3.    Акционерное общество Экспорт-хлеб, основанное для осуществления монопольного экспорта из СССР хлебофуражных продуктов, имело комиссионеров за границей — в их число входили: акционерное общество «Руссобрит» в Лондоне, акционерное общество «Экспорт-хлеб» в Роттердаме, «Амторг» в Нью-Йорке и «Южамторг» в Буэнос-Айресе.

4.    Разница между соглашениями в Мюнхене 1938 года и в Москве 1939 года заключается в том, что представители Великобритании и Франции искренне верили в возможность предотвратить войну и не искали никаких выгод лично для себя. После крушения этой надежды Чемберлен и Даладье подали в отставку, а в современной Великобритании и Франции мы не найдём авторитетных лиц, желающих оправдать содеянное тогда. Напротив, договаривающиеся стороны в Москве понимали, что их пакт — спусковой крючок к новой мировой войне. Попытки оправдать пакт Молотова-Риббентропа не прекращались в СССР до конца 1980х годов и часто предпринимаются в современной РФ на весьма представительном уровне.

5.    В оценке первопричины всех бед Запад довольно разнообразен. Преступления Сталина коснулись Запада в гораздо большей степени, чем преступления Ленина, поэтому «сталинизм» стал для западного общественного мнения синонимом слова «большевизм». Что касается наших авторов, то для них сталинизм как раз вторичен по отношению к ленинизму. Гучков на Западе известен только в узких кругах специалистов по русской истории. Его деятельность в 1916 году по подготовке дворцового переворота с целью передачи верховной российской власти другому лицу из династии Романовых никому в голову не приходит связывать с преступлениями Сталина. У наших авторов отношение к Гучкову терпимое. «Союз 17 октября» — это та партия, которая вызывает наибольшие симпатии, или, по крайней мере, наименьшие антипатии из политического спектра дореволюционной России.

6.    По вопросу о реституции собственности «Посев» писал неоднократно, подчёркивая её моральную целесообразность. Но целесообразность и возможность осуществления — разные вещи.

7.    На Нюрнбергском процессе не был объявлен преступным Вермахт — германские вооружённые силы, что давало бы РОА и Власову хорошие шансы, если бы они предстали перед международным судом, что сами предлагали в 1945 году. Но их судили закрытым судом в Москве и вынесли приговор, заранее предрешённый политбюро ЦК ВКП (б). Само по себе участие в боевых действиях на стороне Германии не рассматривалось в Нюрнберге в качестве преступного деяния. Ответственность могла наступать лишь за совершение преступлений в процессе участия в боевых действиях. Сами нацисты свидетельствовали и заявляли, что идеология КОНР, а также политические планы и намерения Власова противоречат идеям национал-социализма и интересам Рейха. Кроме того, часть власовской армии (1-я дивизия) выступила на стороне сил Сопротивления во время Пражского восстания 1945 года и оказала повстанцам реальную помощь.

8.    Официальное (на государственном уровне) признание РОА и Власова борцами со сталинизмом не соответствует реалиям современной России. Возможно, это дело будущего. Политические и юридические последствия при этом могут быть сродни тем, которые наступили в современной РФ в результате признания Белого движения заслуживающим признания и уважения.

9.    Рыночные отношения и политика либерализма были введены в России 2 января 1992 года. Это уже давно существующий факт, который не зависит от манеры поведения населения. Окончание переходного периода (к рыночной экономике) было провозглашено ещё при Ельцине. Что касается заботы государства об экономике, то «Посев», как правило, не проявлял симпатий к этатизму. Рыночные реформы нами были поддержаны.

10.    При изучении трудов Е. Гайдара на соответствующую тему сложилось представление о том, что политика либерализации и приватизации не была ни поспешной, ни ошибочной, по крайней мере, на стратегическом уровне. Решение нужно было принимать срочно, и лучшей альтернативы не было.

11.    Политика либерализации сегодня не проводится. Какие группы и социальные слои пользуются плодами проводимой в своё время политики либерализации? В определённом смысле все, поскольку товарный дефицит, сопровождавший весь советский период, исчез для всех. Но в наибольшей степени — предприимчивые и инициативные.

Журнал «Посев», № 12 (1599) декабрь 2010 г.